САЙТ БУШУЕВА А.В. "Мой город - АРХАНГЕЛЬСК"

Я дважды обращался к вам из СИЗО с жалобами на незаконные действия следователей С.К. в отношении меня. На первую получил отписку прокурора отдела по надзору за следствием, «что нарушений законодательства нет». На вторую - не получил ответа, хотя прошло уже свыше месяца. До Вас не доходят мои жалобы. Поэтому обращаюсь через газету, - надеюсь, что её Вы читаете и не пропустите мимо своих глаз «крик моей души».

            А предыстория моего заточения в СИЗО такова: в 2004 году я был реабилитирован в связи с непричастностью к преступлениям. Следствие длилось свыше 2х лет,  и следователь Сек Ю. признал, что в отношении  меня незаконно проводились следственные действия. 09 июня 2009 г. Я был вновь задержан. Затем суд дал «добро» на арест за якобы мной совершенные убийства, да еще какой-то разбой. Я помещен в СИЗО и незаконно в нем нахожусь свыше 4 месяцев.

            Я думал, что следствие разберется и недоразумение исчезнет само собой. Мне так и не объявлено, что за новые обстоятельства появились в деле. Оно было сфабриковано в 2002 году и вновь ожило. Те же лживые показания как минимум 4 человек. Те же улики: обгоревшая фотокарточка, подброшенная в квартиру дочери во  время обыска; и топор, неизвестного происхождения; и мне не предъявленный на опознание. Ничего нового.

            Но выяснились новые обстоятельства, которые подтверждают, что это месть сотрудников С.К. за мою принципиальную позицию, в отстаивании моей невиновности. За эти 7 лет, мной было направлено 36 жалоб на незаконные действия  сотрудников милиции и облпрокуратуры. Это (вкратце):

1. Избиение и издевательства в ночь с 27 на 28 августа 2002 г. в помещении Исакогорского ОВД.
2. О подброшенных во время обысков «так называемых уликах».
3. Исчезновение протокола допроса меня в палате больницы № 1 по факту нанесения побоев и увечий; и появления справки о том, что я отказался давать показания по этому поводу.
4. Об обстоятельствах, чинимых по расследованию поджога моего дома; и второго поджога – хозяйственных построек.
5. Исчезновения моего заявления в Исакогорский ОВД о следах поджигателя на снегу у забора и следов шин автомобиля, которые были затоптаны после подачи мною заявления.
6. О заявлении в прокуратуру Исакогорского округа об этом факте.
7. Об исчезновении из травмопункта и стационара 1-ой горбольницы историй болезни по факту нанесения побоев и травм.
8. О последующей фальсификации историй болезни (исчезли листы назначений и выполненных процедур; подменены рентгенснимки) и других обстоятельствах.

Все жалобы пересылались в облпрокуратуру. Проверка поручалась тем, на кого я жаловался. Выходит, они проверяли сами себя. Вот это и порождало безнаказанность следователей. Мне приходили ответы с одним текстом: «Обстоятельства проверены, факты не подтвердились. Оснований для реагирования нет». И они стали мне мстить. Мне неоднократно давали понять, чтоб я прекратил клеветать на них. Тогда уместен вопрос: «А почему меня не привлекают к ответственности за клевету? Было 3 телефонных звонка с предупреждениями. Лишь после обращения в приемную ФСБ звонки прекратились.

Летом 2008 г. я случайно встретился на перроне ж/д вокзала со следователем Ю. Секом, который сам принимал участие в избиении и в дальнейшем расследовал дело. Он пытался мне что-то сказать, но я выслушивать его отказался и отошел от него. Тогда он прокричал мне вслед,  что «скоро встретимся». Что таилось за  этими словами, я понял 09 июня 2009 г.

Сфабрикованное дело опять начали раскручивать. Судебно-психиатрическая экспертиза признала меня вменяемым. И это обескуражило следствие. Они рассчитывали на другой исход. Нужно было выходить из создавшегося положения. Придумали. Предложили мне так называемую сделку со следствием. Мне разъяснили, что можно «уйти от наказания» - подписать признательные показания в том, что я убил 2 человек. Затем потребовать новой экспертизы,  которая меня признает  невменяемым. Что это они помогут устроить!!! И что я пролечусь 1,5 – 2 года. Затем еще года 3 буду под наблюдением, и через 5 лет выйду без всяких последствий!!! И это только возможно ради-же моих интересов; чтоб меня не осудили к пожизненному  заключению. Вот такая обо мне забота!?

Весь этот абсурд предлагался на полном серьезе. Позднее следователь В.Шевченко сказал мне – «что это предложение остается пока в силе»!!! «Что это единственное, что может меня спасти»!!!  И «что у него обратной дороги нет!» Вобщем дело зависло. 5 обысков не дали никаких результатов. Нет ни каких доказательств, что убийства совершены мною, и что они совершены в моем доме.

Я всю жизнь делал людям добро. Занимался выращиванием саженцев различных деревьев и безвозмездно передавал их для озеленения города. Только этой весной передано 425 пихт и 890 единиц рябины кустовой, общей стоимостью 870 тыс. рублей. И ни рубля за это не спросил. Да еще занимался выращиванием лекарственных растений и их реализацией людям, страдающим от различных заболеваний. Даже гипотетически невозможно представить, чтоб я смог лишить жизни человека.

Свыше 7 лет минуло с той поры, когда «господа»-прокуроры впервые «познакомились» со мной. За это время юристы, обладающие дипломами университетов, и не малой практикой, не смогли дойти до сути и установить истину. Не странно ли? В прочем странного ничего нет. Эти служители употребили годы, чтобы оклеветать меня. Настоящий убийца или убийцы до сих пор не найдены. Целая свора (другого слова не могу подобрать) специально обученных и замечу, хорошо оплачиваемых сотрудников не смогла доказать мою причастность к преступлениям. В мельчайших деталях разработанный план моего «уничтожения» провалился. Следователь В.Шевченко объявивший в СМИ, что дело раскрыто, оказался в роли того дьячка, который ударил в колокол – не посмотрев в святцы.

Умелые манипуляции, замаскированное вранье, тактические оскорбления, - этого в арсенале было предостаточно; а вот честности и порядочности у них я так и не заметил. Им так хочется «повесить» это дело на меня, ведь нераскрытые убийства портят показатели работы; да и отличиться хочется – а там и звания, и должность, и награда. А кому нужен выговор за плохую работу?

Удручает поведение судьи Ломоносовского суда, оказавшегося на поводу у следствия и давшего согласие на арест; и судей коллегии областного суда формально подошедших к рассмотрению кассационной жалобы. Свыше 10 пунктов статей УПК были нарушены (они были отмечены в жалобе), а они это «постарались» не заметить. А ведь функции суда не только в том, что бы наказать виновного, но разобравшись, защитить несправедливо обиженных.

Следственный изолятор навевает на человека тревогу. Привыкнуть к ней невозможно. Коридоры и переход гулко вторят шагам. Тяжелые металлические двери открываются и закрываются с грохотом. И он слышен с утра до ночи. Находясь в нем, испытываю моральные и физические страдания. Это своего рода пытка. Здоровье мое резко пошатнулось. Был 3-ий инсульт. К прежним недомоганиям добавились новые. Врачи, как могут поддерживают меня, но у них ограничены возможности. Дорогие лекарственные средства, которые  приобретает жена и передает мне, уже не оказывают эффективного действия. В последние дни я с большими усилиями дохожу до медпункта.

За время нахождения в СИЗО из меня вышло самое важное и главное, чем я жил, чем держался эти последние годы. Ушел Дух… Нет Правды и Справедливости – источился Дух. Очень трудно говорить правду – тебя не понимают, да и просто не хотят понять. Какую? Чью вину я должен искупить? Почему  поиск  Правды и Справедливости становится преступлением (по мнению следствия)?

Какое может быть доверие к милиции, прокуратуре, суду? Одни подбрасывают «так называемые доказательства»  (следователь Сек Ю. знает, кто подбросил обгоревшую фотокарточку. Знает и молчит. А заяви он об этом – сразу рассыплется все дело). Другие обосновывают ложь в форму доказательств. Они – доказательства – вещь весьма субъективная и шаткая. Здесь косвенные доказательства (подброшенные фото и топор) превращены в убеждение на недостаточных основаниях, и представляют собой коктейль, вместе с показаниями т.н. свидетелей и информации, притянутой за «уши», и домыслов. А третьи – судьи принимают эту ложь на веру, ни сколько не заботясь о проверке её,  и отвергая напрочь все мои доводы. (А это и цех подпольной водки, где мыл бутылки один из погибших; и джип зеленого цвета; и воровство сотрудника УГРО и еще много других моментов). Никто даже не сделал попытки разобраться в них.

У меня есть свое мнение, своя оценка, своя позиция во всем этом. Я ее не собираюсь навязывать, но и считаю, что игнорировать ее прокуратурой – это своего рода преступление.

На основании всего изложенного я требую (имею на это право) следующее:

1. Рассмотреть законность пребывания меня в СИЗО.

2. Провести объективное, и главное – независимое от Следственного Комитета и следователей «по особо важным делам» расследование всех обстоятельств, изложенных в настоящем письме. В газете «Северный комсомолец» несколько лет назад О. Третьякова напечатала статью о моем деле, и отметила, что «Сор в «избе» больше нельзя хранить – пора его выносить из «избы». Лучше и не скажешь.

Бушуев Александр Вениаминович   12.10.2009

Частичная публикация в газете «Правда Севера» от 11/11/2009г.