САЙТ БУШУЕВА А.В. "Мой город - АРХАНГЕЛЬСК"

У гособвинения, даже после судебного следствия опять не нашлось ни мужества, ни смелости отказаться от надуманного обвинения. А что оно надуманно, именно против меня, это хорошо было видно ранее, и отчетливо проявилось в ходе судебного следствия.

 

Обвинители не задумываются глубоко над сущностью того, что они собственно делают. Для них аксиома, в которой они находятся, был несложный ряд положений, сводившихся к тому, что преступления, по человеческой природе – суть неизбежности, и что неизбежна борьба с ними; и роль в этой борьбе обусловлена представлениями следствия. Своего-же понимания сути происходивших событий у них нет. Они просто связаны обвинительным заключением следователя. Следователь навязал им эту картину, и они не посмели от нее отказаться. Благо недопонимание и благонехотение позволяет им остаться в плену заблуждений следователя.

 

Досточтимые дамы и господа – присяжные заседатели! Прежде всего, позвольте поблагодарить Вас за то, что Вы пожертвовали своим драгоценным временем для слушания этого дела в течение 16 дней. Быть присяжными – нелегкая задача. У всех у Вас есть работа. Всех Вас ждут семьи. Я постараюсь занять у Вас не так уж много времени. Во время речи прокурора я писал стихи. Строки сами ложились в рифмы. Считаю, уместным, их здесь произнести.

Вот так и жизнь моя расславлена.

 

Стихи еще сыроваты.

 

Обвинение осталось в плену своих субъективных представлений о преступлениях. У обвинителей так и не появилось чувственного и рационального познания объективно разобраться в деле. Неполность и односторонность в исследовании доказательств привели обвинение к преждевременным и ошибочным выводам в целом по делу.

 

Маленькая ложь, рождает большую ложь, большая ложь порождает чудовищную ложь. И эта чудовищная распространена через средства массовой информации жителям Архангельска и области. Обычно следствие держит тайну следствия, а здесь до суда, на суд общественности были вынесены доказательства якобы моей виновности. Этим доказательствам еще не была дана оценка судом. Все это было сделано преднамеренно, чтоб вызвать заранее предубеждение ко мне. Ведь еще в начале советской власти, чтоб оправдать «красный террор» в 1918 г., В.Ленин заявил: «…чтобы в ложь люди могли поверить, - она должна быть чудовищной». Вот такую чудовищную ложь и распустило обо мне следствие.

 

Я многое повидал и, будучи наделенным, от природы наблюдательным умом, умею разгадывать под внешней личиной человеческий фактор; и любая, даже самая незначительная фальшь не укроется от моего опытного взгляда. Выражение лица, мимолетный взгляд, еле уловимый жест мне говорят больше, чем иному слова.

 

Уважаемые присяжные заседатели! Вы, наверное, обратили внимание на то, что я предельно внимательно всматривался в лица, в фигуры свидетелей, и записывал свои наблюдения. О каждом из них у меня сложились определенные впечатления, но в силу особенности суда присяжных заседателей, я не могу их здесь озвучить.

 

Тысячи людей посетили мой дом и мой огород, и могли убедиться, чем я занимаюсь с раннего утра до поздней ночи, и с весны до поздней осени. Я не занимался лечением. Я не врач, и это не мое дело. Я старался всем понятно и доходчиво объяснить – как использовать то, или иное растительное средство: водный отвар, масляный или спиртовой настой, или настой на водке. Я считал, и продолжаю считать, что эффект от лечения будет значительно выше, когда травяное лекарственное средство изготовит больной сам для себя, или для родственника. Сопричастность близкого человека – это большое дело в преодолении недугов.

 

Как говорил мне следователь В.Шевченко, что «честность твоя, благородство твое, сострадание к людям – ни кому, ни чего этого не нужно». Как глубоко заблуждается следователь!

 

На одном из следственных действий, я сказал следователю В.Шевченко, что мне вспомнились слова Шиллера из драмы о Гекторе – «…убийцей ни когда я не был, и Вы не сможете, абсурд сей доказать!». На что он мне заявил, что если я назову адрес этого свидетеля, то его можно допросить. Понятно, что произведений Ф.Шиллера, следователь ни при какой погоде не читал.

А теперь по обстоятельствам дела.

 

1. По Ядовину А. Обвинение утверждает, что «в один из дней (?), со 2 по 5 января 2000 года Бушуев заманил к себе в дом и умышленно, из корыстных побуждений, с целью хищения, путем разбоя, напал на потерпевшего, и причинил ему заранее приготовленным топором и ножом телесные повреждения жизненно важных органов, расценивающихся, как тяжкий вред здоровью и повлекшие смерть Ядовина». А какие именно повреждения – обвинение умалчивает; и могли ли они повлечь смерть Ядовина – не установлено! Да и убит ли он – тоже не установлено, - труп до сего дня не обнаружен!

 

Далее отмечено, что «завладел ключами от его жилища, с целью хищения чужого имущества путем кражи незаконно проник в комнату Ядовина, и оттуда похитил имущество».

 

В интервью газете «Правда Севера» от 09.09.09 г. следователь Шевченко заявил, что у Бушуева в доме в присутствии понятых обнаружен газовый пистолет. В действительности ни в одном из протоколов обысков изъятие пистолета не отражено.

 

Обвинением не представлено никаких доказательств моего нахождения в комнате Ядовина, как-то: наличия потожировых следов, отпечатков пальцев, отпечатков следов моей обуви. Обвинение не привело ни одного факта выноса мною вещей из квартиры. Абсолютно голословное обвинение, явно надуманное и ни чем не подтвержденное.

 

Свидетель Низовцев, в своих показаниях отмечает, что украдена всякая мелочь, и даже тапочки, а телевизор и дорогая одежда в платяном шкафу – не тронуты.

Ядовина я не знал, никогда с ним не виделся и не общался, и естественно в квартире никак не мог быть, и ни каких вещей не воровал.

 

2. Далее обвинение отмечает, что «осенью 2000 г. он (то есть я) встретил мужчину, личность установить не представилось возможным, умышленно убил его. Труп расчленил. Голову спрятал, а части тела выбросил в придорожную канаву». Полнейший бред! Не установлена личность погибшего; не установлено время убийства; не установлено место убийства, не установлены мотивы, не установлен способ убийства – ничего не установлено! И куда спрятал голову – не установлено.

 

3. По Белову. Обвинитель в суде заявила, что «в ночь с 4 на 5 мая 2001 года, находясь в Исакогорском районе, у себя дома, заманил его в свой дом и нанес ему не менее 6 ударов топором по голове. Затем отчленил голову, выбросил в канаву, а туловище скрыл». Обвинение не предоставило никаких доказательств этого убийства. Точное время не установлено, нет свидетелей, что я заманивал его в дом; и где скрыто туловище – обвинение доказательств не предоставило.

 

3 мая 2001 года, при раскорчевке пня у бани, слетевшим с топорища клином топора, при замахе, я получил травму – разруб кожи головы, с рассечением сосуда кровеносного в теменной части головы. Рядом находился жених дочери – Сапогов Алексей. Это он и подтвердил в своих показаниях на предварительном следствии. Дочь и жена, услышав крик Сапогова, прибежали к нам. Дочь забинтовала мне голову, но кровь продолжала стекать по голове на спину. На проходящей по дороге машине меня отвезли в ближайшую больницу на ст. Исакогорка. Там мне оказали помощь. Перебинтовали голову, но кровь продолжалась сочиться. Дежурный врач-терапевт направила меня в Первую горбольницу Архангельска, мотивируя тем, что необходимо сделать снимки головы, а в больнице нет рентгенолога и хирурга.

 

Меня доставили санитарным транспортом в Первую горбольницу. Меня сопровождали дочь с женихом. Там оказали помощь: сделали снимки головы, наложили швы. Забинтовали, и порекомендовали больше лежать, и не находиться на солнышке. Мы вернулись в дом №151 по Лахтинскому шоссе. Супруга волновалась о моем здоровье. Наташа успокоила ее. Вечером Наташа и Алексей уехали в квартиру, а я и супруга находились в доме в последующие дни. Из дома я никуда не отлучался, больше лежал. 7 или 8 мая я с женой съездил к врачу на прием. Врач сказала, что заживление проходит хорошо, и последствий от травмы не наблюдается.

 

24 октября 2002 года, во время обыска в моем доме в шкафу обнаружена медкарта на имя Бушуева А.В. с указанием, что 03 мая 2001 г. обратился за медпомощью по рубленой ране головы. У меня возник вопрос. А как оказалась медкарта в шкафу в моем доме, если я ее не запрашивал в больнице, да и медкарты не выдаются из больниц на руки; ведь во время первого обыска 28.08.02 ее в этом шкафу не обнаружили, хотя изымали с полок из шкафа много книг и документов. Кто и с какой целью положил ее в мой дом и по сей день загадка?

 

4. По Танашеву. Обвинение утверждает, что в один из дней, со 2 по 5 ноября 2001 года причинил Танашеву телесные повреждения жизненно важных органов. Затем расчленил, спрятал голову и туловище, а конечности выбросил в дренажную канаву. Да, следует заметить, что все части тел обнаружены в одном месте, в канаве, за павильоном автобусной остановки. Опять же одни домыслы обвинения. Точное время не установлено. Какие жизненно-важные органы повреждены – не установлено. Где спрятал голову и туловище – не установлено. И странным выглядят слова прокурора, что голову и туловище спрятал, а конечности выкинул в канаву. Зачем? А кто видел, как я, да и на чем приносил (привозил), выбрасывал конечности в канаву. Никаких доказательств в этом обвинение не представило. Опять одни домыслы.

 

С Танашевым я был знаком. Познакомился случайно в вагоне пригородного поезда Исакогорка-Архангельск, когда проходящие контроллеры пытались высадить его из вагона на остановке у ЛДК №4. Как выяснилось – у него не было билета. Будучи человеком отзывчивым на чужую беду, я уплатил 5 рублей за билет. На штраф у меня денег не нашлось. Контроллеры позволили ему доехать до Архангельска. Этот случай произошел 28 августа 2001 года. Я записал номер служебного телефона на обороте билета, так как Андрей пообещал возвратить деньги за билет. Потом он пересел ко мне, и мы разговорились. Андрей сказал, что ездил на ст. Исакогорка, чтобы найти склад, в котором он несколько дней работал - мыл бутылки, и за работу ему не заплатили. Склад он не нашел, так как его и еще других людей привозили на машине УАЗ-«буханка» без боковых стекол, а дорогу он не запомнил.

 

Повторюсь, что я, будучи отзывчим на чужую беду пообещал ему помочь найти этот склад, сказав, что живу на Лесной речке и знаю станцию Исакогорка. Андрей сказал, что недалеко от склада он видел большую кирпичную трубу. Я знаю котельную в поселке ст. Исакогорка (часто ходил мимо нее на почту). Рядом жилые дома – никаких складов нет. Андрей уточнил, что склад большой – четыре большие двери. Я слышал, что на Лесной речке есть какой-то склад, вроде пивных бутылок. Сказал Андрею, что планирую 03 сентября в 17 часов быть на собрании в гаражном кооперативе на Лесной речке (об этом была запись в «ежедневнике») по страхованию транспорта. Он согласился поехать.

03 сентября, утром Андрей позвонил мне на работу. Так как телефон под номером 65-28-01 был на рабочих столах Г.Качаряна, В.Безумова, В.Жуковского и у меня (и это все раздельные кабинеты), трубку подняла младшая дочь Г.Качаряна – Анна, она работала секретарем. Подошла ко мне, и сказала, что меня спрашивают по телефону. Голос в телефоне назвал свое имя и место знакомства – вагон. Я вспомнил Андрея. Сказал ему, что на Лесную речку поеду в 14 часов, если Андрей сможет поехать. Он согласился. Сказал, что свободен, но только сходит, вырежет стекла. Договорились, что я заеду за ним. Он назвал адрес. Я с водителем А. Шарыгиным подъехали раньше обусловленного времени. Машина УАЗ темно-синего цвета. Андрея на улице не было. Я вошел в дом, поднялся по лестнице и позвонил в квартиру. Открыла девушка, и в коридоре стоял Андрей (мамы Андрея я не видел). Он сказал, что оденется и выйдет. Вскоре вышел и сел в машину на заднее сиденье. В дороге он говорил со мной и водителем Шарыгиным А.Б., но речь его мне крайне не понравилась. Грубые слова, матерщина и т.д. На мосту была «пробка» - мы несколько задержались, и, подъезжая к поселку, Зеленый Бор водитель сказал, что не успеет нас свозить к складу, что времени у него осталось мало и ему нужно еще кого-то свозить по страховым делам. Шарыгин довез нас до моего дома. А сам уехал. Я ушел в дом надеть сапоги, а Андрей остался у калитки - его заинтересовали кусты боярышника, растущие вдоль забора. Он такие (с резным листом) деревья никогда не видел. Я надел сапоги, и мы пошли в сторону Лесной речки разыскать этот склад.

 

Прошли в начале к складу пивных бутылок. Андрей этот склад не узнал (не было рядом кирпичной трубы). В поселке Лесная речка всего две котельные, и у обеих трубы металлические. Кирпичной трубы нигде не видно. Я вспомнил, что есть склады за жилым поселком, где стояли танки, и мы ходили туда их смотреть. Пошли по дороге к этим складам. Через КПП нас не пропустили. Прошли вдоль забора, и он закончился метров через сто. Свободно можно было пройти на территорию.

 

Танков уже не было – проходило расформирование дивизии. Вот тут Андрей и узнал кирпичную трубу, и не вдалеке – склад. Подошли к двери, на которую указал Андрей. Я постучал. Залаяла собака за дверью. Вышел милиционер с погонами сержанта. Я пояснил суть нашего прихода. Он ответил, что никакого склада здесь нет, и чтоб мы немедленно убирались отсюда. Эти слова сопровождались нецензурной бранью, и вид милиционера был довольно агрессивный. Андрей возмущался, но ничего не добившись и, я, поняв, что милиционер обещал вызвать группу, чтоб разобраться с нами, увел Андрея от склада. Затем проводил его на автобус, дал еще денег на автобус и он уехал. Я ему еще пояснил, что милиционер охраняет склад на территории воинской части, то лучше туда больше не ходить. Тут дело не совсем чисто. Ни какую работу, а тем более учебу я ему не предлагал в виду его полного непонимания умственного труда; он высказывал желание быстро и легко заработать денег, а как – не пояснил. По его высказываниям я понял, что у него есть проблемы с психикой и посоветовал обратиться к психиатру. Он пообещал подумать. Знакомясь с материалами дела, я узнал, что он ранее лечился в психбольнице.

 

Где-то в конце сентября или начале октября Андрей еще раз позвонил и сказал, что он нашел работу и у него есть деньги и он сможет отдать десять рублей. Сказал, что устроился сторожем, охраняет дачу в деревне у какого-то «чурки». Назвал деревню Ефимковская. Я на название не обратил внимание. Пообещал ему простить эти десять рублей и пожелал удачи. Больше он мне не звонил.

 

В 2009 году, во время следствия я вспомнил о названии деревни, и вспомнил, что Г.Качарян построил дом в Ефремковой деревне – так называл он деревню, в которой была дача губернатора Ефремова. Я полагаю, что Ефимковская – это и есть деревня, в которой находится дом у Г.Качаряна. Андрей, еще упомянул, что дом на берегу реки и была баня.

 

05 ноября 2001 года, вечером, к моему дому подъехала машина. Услышал звонок. Вышел. У калитки стоял мужчина. Он назвал меня по имени. Затем приставил нож к моему горлу правой рукой, и спокойным голосом (без угроз) сказал, чтоб я забыл про склад, где я был с Андреем, забыл про Андрея. Все забыл. Этот мужчина был хорошо осведомлен обо мне и моей семье. Назвал внука, сына и дочь. Угроз для себя я не боялся. Я испугался за жизнь родных. Во время его монолога из машины звучали звуки рации. Уже позднее, в квартире, я спросил жениха дочки - Сапогова (служил в милиции) о некоторых позывных, которые я запомнил, Алексей сказал, что это милицейская рация.

 

Второй мужчина, стоявший у дверцы машины сказал, что достаточно, что едем в «ментовку». Больше я этого мужчину не видел. 06 ноября на заказанном автомобиле я вывез из дома все коробки с заготовленными лекарственными растениями, и в последующие дни приезжал для расчистки снега, да за водой в колодец, да по выходным в баню (баня была продана с домом и участком) с согласия нового владельца.

 

В июне или июле 2002 года ко мне в рабочий кабинет вошли двое. Представились оперативниками и показали фото Танашева и спросили: «Знаком ли я с ним?» Посмотрев на фото, я сразу узнал Андрея, и, вспомнив разговор осенью с неизвестными, да еще напоминание из машины, что едем в «ментовку», и что склад охранялся милиционером, ответил, что на фото человек мне не знаком. Я испугался за внука, за родных. Я солгал по этой причине. Понимаю, что поступил нечестно, но боязнь за родных пересилила. Опера ушли. Вскоре зашел в мой кабинет Г. Кочарян. Он был сильно взволнован. Сказал, что ему показывали фото и что «менты» пытаются повесить на него убийство. А мне оперативники сказали, что этот человек пропал без вести осенью 2001 года. Об убийстве они не говорили. А откуда он взял, что было убийство?

 

Да, ранее, когда мы ехали 03 сентября искать склад, Андрей обмолвился, что ездил в этой машине, что ездил на дачу в деревню. Только водитель был другой, как он выразился «чурка». Конкретно он место не называл и я не обратил внимания. Вспомнил, что Андрей говорил, что рядом была река, и он купался в ней после бани. Больше он не распространялся.

 

27.08.02 года я был задержан в своем доме, в присутствии супруги, в начале девятого вечера. В Исакогорском ОВД, куда меня привезли, мне сказали, что «я убил Танашева, и еще каких-то людей». Требовали признания в убийствах. Затем меня долго и изощренно били и издевались (почти 5 часов). Избивал следователь прокуратуры Еганов А. и 5 милиционеров. Наблюдали следователи Сек Ю. и Тихомиров. 29.08.02 года Ломоносовский суд отказал в ходатайстве следователю на мой арест. После заседания жена и дочь отвезли меня в травмпункт 1-ой больницы; затем я был госпитализирован в стационар.

 

В 2004 году я был признан непричастным к преступлениям и реабилитирован. С 2002 года (с сентября месяца) и по 2006 год мною было отправлено в различные инстанции 59 жалоб на действия следователей облпрокуратуры. Жалобы мои пересылались в Архангельскую прокуратуру. Ответы были одинаковые. «Доводы жалобы не подтвердились, оснований для принятия мер нет». Выходит, отвечали на жалобы те, на кого я жаловался. Вот стиль работы прокуратуры!

 

09 июня 2009 года я вновь был задержан в своем доме. Ломоносовский суд выдал санкцию на арест и с этого дня я веду борьбу за объективное и всестороннее расследование. Написано и отослано свыше 100 жалоб и заявлений в различные инстанции. Ответы опять приходят из облпрокуратуры. Часто под ответами стоит подпись В.Кузнецова (нач. отдела по надзору за следствием), а ведь он был следователем и участвовал в расследовании этого дела в 2002-2004 гг. Опять стандартные ответы. «Доводы Вашей жалобы не подтвердились. Оснований для реагирования нет». Ничего не изменилось.

 

А теперь об обстоятельствах, подлежащих доказыванию. Это место, время, способ, мотивы и другие обстоятельства совершения преступления. Предполагать – не значит утверждать. Здесь важна степень точности времени совершения преступления, ясности мотивов преступления. В судебном следствии точность, степень этой точности - не установлена.

 

В доме и во всех хозпостройках проведены обследования пола и стен прибором, который не обнаружил, кроме бани, даже малейших частиц крови и других биологических тканей. Произведен спил досок пола бани, где прибор среагировал. Экспертиза не обнаружила присутствия крови. А по спилам досок пола дома, летней кухни, сараев экспертизы и не назначались.

 

Были изъяты пробы (образцы) грунта (земли) из погреба, из-под пола дома, бани, сараев, летней кухни в моем присутствии. Результатов экспертиз в деле нет. Их просто следователь не назначал. Взяты образцы из печки и бочки, куда ссыпали (я и жена) золу за несколько лет. Результатов экспертиз в деле нет. Их тоже следователь не назначал. Синий рюкзак, с которым я ходил на лесные участки за лекарственными растениями, проверила С.Р.З. во время обыска 24.10.02 года. Реакции – никакой, а вот в дровяном сарае собака среагировала на мешок с веществом с затхлым запахом.

 

Взяли образец порошка на анализ. Экспертиза установила, что порошок – строительный клей.

В июле 2003 года проводилось обследование площади земельного участка прибором, исследовавшим целостность структуры земельного пласта на глубину 1,5 м. Приезжал специалист из Москвы. С ним находился следователь Сек Ю. и еще 4 человека. Результат обследования: целостность пластов земли – не нарушена. Закапываний на участке не обнаружено. Протокол был составлен в одном экземпляре. По моему запросу в сентябре 2010 года об этом протоколе (об ознакомлении с ним) я получил ответ, что такой протокол имеется, и он приложен к другому уголовному делу (указан №), по которому я не привлекаюсь ни в качестве подозреваемого, ни в качестве обвиняемого. Да еще упомянуто, что мне не ставятся в вину закапывания на огороде. По меньшей мере, все это странно. У меня на огороде проводится следственное действие, в присутствии меня и супруги, составляется протокол, в последствии, оказывается в другом уголовном деле; и мне с этим протоколом ну никак нельзя ознакомиться.

 

Как я узнал во время судебного следствия, что во время обыска 24.10.02 года обследовался большой участок ближнего леса служебной собакой. Ничего не обнаружено.

Теперь по вещественным доказательствам.

 

По визитной карточке.

а) Из протокола осмотра комнаты А.Танашева от 01.05.02 года (т.8, л.д.4).

Обнаружено: Две визитные карточки «ИБИ» на имя гендиректора – Щербин С.И. На оборотной стороне одной визитки, темно-синим цветом рукописное… (далее неразборчиво) т. 20-84-43, т.65-28-01 Алекс; 65-27-28 Саша. На второй визитке имеется надпись т.69-30-1(?). Как видно из записи в протоколе моя визитная карточка не изымалась.

 

б) Поручение А. Тихомирова от 06.05.02 года (т.8, л.д.153).

При производстве ОРМ прошу учесть возможность совершения преступления Бушуевым – его рабочий телефон имелся на визитной карточке, изъятой в комнате Танашева. В этом поручении не отмечено, на чьей визитной карточке имелся номер 65-28-01.

 

в) Из протокола осмотра документов от 14.07.03 года (т.8, л.д.113 п.3).

Предметом осмотра документов является конверт из бумаги белого цвета с надписью – «Визитная карточка на имя Бушуева А.В. изъята (уже изъята?) в ходе выемки в комнате Танашева А. с указанием номеров телефонов: 20-56-40 и 65-28-01. А в протоколе осмотра комнаты от 01.05.02 года такая карточка не изымалась, и записей на других визитках, изъятых из комнаты, номера телефона 20-56-40 – нет. Возникают вопросы: А как она появилась в конверте? В какое время ее туда положили? Кто положил? С какой целью? А на конверте есть росписи понятых, участвовавших при выемке. На все вопросы – ответов я не получил! Вот это и позволяет мне усомниться, что и в других протоколах следственных действий подписи понятых ставились не на месте совершения этого действия, а в ином месте.

 

В обвинительном заключении (лист 42, абзац 5) – обо всех этих фальсификациях ни словом не отражено.

 

2. По фрагменту обгоревшей фотокарточки (т.2, л.д.126).

Обнаружена в нижнем ящике шкафа, среди дневниковых записей за 1970-1974 гг. Понятые Чулкова и Босенко в судебном заседании заявили, что они фрагмента этой карточки не видели. А протокол подписали, там, где им указали. Отметили, что протокол был один. Копии не было. Это подтвердила и сноха Бушуева С.В., находившаяся во время обыска в квартире № 1 по проспекту Дзержинского. Она в этой квартире не проживала, не являлась владелицей, и не являлась членом семьи Бушуева А.В.

 

Сразу же возникло много вопросов. Почему именно в записях 70-х годов? Ведь в верхнем ящике шкафа лежали тетради с записями за 1975-2001 гг. Как это фото (обгоревшее), а пожара в квартире не было, оказалось в необгоревшей тетради? Кому адресовался текст на обороте карточки? Экспертиза на наличие на карточке моих потожировых следов и отпечатков пальцев не проводилась.

 

Следователь Сек Ю. заявил, что в этом не было необходимости. Фотокарточка найдена у меня в квартире, значит, я ее туда и положил. Квартира является собственностью дочери, я не зарегистрирован в ней и утверждать, что квартира моя у следователя оснований нет.

У меня вызывает сомнение заключение почерковедческой экспертизы. Вероятно, надписи на фото сделаны рукой другого человека, а не Ядовина, и представлены на экспертизу (для сравнения) записи этого человека (записная книжка и другое).

 

3. По ножу. Обнаружен во время обыска 24.10.02 года (т.2 л.д.129) под коробкой на полу летней кухни-столовой. Рядом были другие коробки. Это был второй обыск. При первом 28.08.02 года – его не обнаружили, т.к. не было пустых коробок. Эти коробки привезены из квартиры, так как были освобождены от находившихся в них заготовленных лекарственных растениях, которые я продавал в сентябре и начале октября.

 

Нож обнаружен под коробкой, в которой находились выкопанные 22 октября 2002 года корни девясила и окопника (сабельника). Они еще не были вымыты. Дверь в летнюю кухню не имела замка. 19 октября мною было получено письмо из Санкт-Петербурга с просьбой выслать 5 кг корней девясила и 10 кг корневищ сабельника. У меня было в сентябре заготовлено такое количество корней, но, отослав их в Санкт-Петербург, я останусь ни с чем, и архангелогородцам мало останется этих заготовленных корневищ. Вот я решил их дополнительно выкопать (заготовить). Корни были не обработанные (не мыты, не высушены). Сложены в коробку и под ней 24 октября находят этот нож. Из протокола обыска 24.10.02 (т.2 л.д.129-131) – «во втором дальнем помещении на полу под коробкой обнаружен и изъят самодельный нож с деревянной коричневой рукояткой, общей длиной 24 см. Рукоятка состоит из двух половинок, … (неразборчиво) клинку на две металлические клепки и … (опять неразборчиво) и на два кольца. Одно из (неразборчиво) … материала белого цвета. Второе из полимера черного цвета». Протокола осмотра предметов, изъятых при этом обыске в деле нет. Из протокола (заключения эксперта № 28 от 16 января 2003 года (т. 5 л.д. 222-225) на листе 223 – «описание вещественных доказательств» отмечено, что на экспертизу представлен нож, изъятый в ходе обыска 24.10.02 г. на даче у Бушуева А.В. по Лахтинскому шоссе, 151, самодельный, с деревянной ручкой (рукояткой), на 2-х заклепках. Общая длина ножа 23,4 см. Клинок размерами: длина – 11,4 см; ширина у основания – 2,6 см; в средней части – 1,9 см, ширина обушка – 0,2 см.

 

Ручка ножа была вскрыта и с внутренней стороны сделаны смывы для установления наличия крови. Как видно из описания ножа, о цвете рукоятки – ни словом не обмолвлено. Нет упоминаний и о двух кольцах на рукоятке. Вывод: на ноже, изъятом у Бушуева 24.10.02 обнаружены частицы крови человека мужского генотипического пола. Ни Ядовину, ни Белову, ни Танашеву, ни Бушуеву – не принадлежит.

 

Возникли вопросы: Как мог нож оказаться под коробкой? В какое время его туда положили? Кто подложил? С какой целью? Не проведена экспертиза на наличие потожировых следов и отпечатков пальцев моих рук на ноже. На мое заявление о необходимости проведения такой экспертизы, следователь Сек Ю. еще в ноябре 2002 года заявил, что экспертиза и не нужна, что и так ясно, что нож принадлежит мне, так как обнаружен у меня в доме!!! Почему нож обнаружен только во время второго обыска, а во время первого 28.08.02 – не обнаружен?! А ведь он лежал под коробкой в демонстративно-открытом месте – на полу летней кухни, под коробкой со свежевыкопанными 22 октября корневищами. И почему нож, предъявленный на экспертизу, отличается от того ножа, что был изъят при обыске (коричневая ручка, и два кольца на рукоятке). На все эти вопросы в судебном следствии ответы не получены.

 

4. По топору. Из протокола обыска в доме 151 (т.2 л.д.122) от 28.02.02 г. – один топор обнаружен в коридоре, в углу, средних размеров, с расколотым у клина топорищем, в хвостовике топорища имеется отверстие. Детального описания нет. Размеры не указаны. Особенности клина топора не отмечены, фотографирование не проводилось. Из протокола осмотра предметов по обыску от 22.09.02 (т.2 л.д.143) пункт 4 – топор небольших размеров, с деревянным самодельным топорищем. Клин топора имеет полукруглый вырез со стороны пятки; покрыт ржавчиной, лезвие тупое, все в щербинах. Топорище имеет трещины, снизу обито жестью. В конце топорища имеется круглое отверстие.

 

Сравнивая протоколы обыска и осмотра предметов (протокол осмотра) – видны различия топоров. В протоколе обыска отмечено: расколотое у клина топорище; клин топора закреплен слабо, и больше ни слова! А в протоколе осмотра: клин топора имеет полукруглый вырез, покрыт ржавчиной, лезвие тупое, в щербинах. Топорище имеет трещины; снизу обито железом (жестью). Эти различия существенны.

 

Опять у меня возникли вопросы, на которые в судебном следствии не были даны ответы: Почему не проведено более детальное описание топора, изъятого во время обыска? Не указаны размеры топора? Не отмечены конструктивные особенности топора? Не проведена экспертиза топора на наличие отпечатков моих пальцев, потожировых следов? Ответов на вопросы в судебном следствии – не получено!

 

Я однозначно делаю вывод, что топор, изъятый при обыске 28.08.02 г. – это не тот топор, который был представлен на осмотр 02 сентября 2002 года, и отражено описание в этом протоколе (т.2 л.д.143) совершенно другого топора. Обвинение не опровергло мои доводы.

 

Из протокола обыска в доме 151 от 24.10.02 – это повторный обыск (т.2 л.д.129) – возле сараев, напротив дома, под навесом, в ящике обнаружен топорик с изящной деревянной ручкой, с небольшой металлической … (далее неразборчиво). Этот топор демонстративно был положен в ящик, в котором просушивался картофель после выкопки, где-то в двадцатых числах сентября.

 

Ящики находились на самом видном месте, под навесом, рядом с домом. Я был на обыске 24 октября и когда увидели этот топор, следователь Сек Ю. мне несколько раз предложил, его взять в руки и внимательно осмотреть его, и что я, мол, могу вспомнить, что такой топорик у меня был. Теперь мне ясно, для чего он предлагал взять мне в руки топор, чтоб на топорище остались отпечатки моих пальцев. И это подбрасывание топора было сделано неспроста. Ведь отпечатков пальцев и наличия потожировых следов (при первом обыске) на топоре не обнаружено.

Когда топор был представлен в судебном заседании, как орудие преступления, я сразу вспомнил, что такой топор я видел во время обыска (второго) 24.10.02 г. и который изъят был.

 

Протокола осмотра предметов, изъятых во время второго обыска – нет. А это самые важные улики (по версии обвинения) и нет протокола осмотра. Хотя после других обысков и даже малозначимых выемок – проводилось детальное описание предметов в протоколах осмотров. А вот после этого обыска – не проведено. Это, по меньшей мере, вызывает недоумение. Ответов от обвинения по этому вопросу - я не получил!!!

 

Мой вывод: нож и топор подброшены были для того, чтобы я, занимаясь работой по хозяйству, увидел их, взял в руки, и переложил их куда-нибудь в другое место, естественно оставив отпечатки пальцев на ноже и топоре. Но дело в том, что 23 октября я не приезжал на участок, т.к. занимался работой по страхованию в городе, у частных лиц квартир и транспорта; и приехал на участок только 24 октября, вместе со следственной группой. И эта их затея провалилась.

 

Самое интересное в том, что топорик, изъятый во время второго обыска 24.10.02, и который я хорошо рассмотрел, это был тот топор, про который было отмечено в протоколе осмотра предметов от 02 сентября 2002 года. Я сделал вывод, что этот топор, описание которого было в протоколе осмотра от 02 сентября и был подброшен в ящик под навесом и обнаружен во время обыска второго, т.е. 24.10.02 г. Обвинением так окончательно и не установлено, когда именно был изъят топор, представленный как орудие убийства четырех человек.

 

Из заключения эксперта №3280 от 15-19 мая 2009 года (т.4 л.д. 174-181). На разрешение экспертизы представлены следующие вопросы:

 

Имеется ли кровь на представленном топоре и каковы ее генетические признаки?

 

Если да, то от кого произошла кровь, от человека или животного?

 

Принадлежит ли кровь Бушуеву А.В.?

 

Могла ли она произойти от Танашева, Белова, Ядовина?

 

Осмотр и исследование топора: в сверстке, с бланком из фрагмента белой бумаги с надписью – топор, заключение эксперта № 107/09-МК рег. №56); находится топор из металла серого цвета с топорищем из древесины серо-коричневого цвета и пластиной из металла серо-светлого цвета.

 

Размеры топора: ширина клина 11 см, длина топора 16 см, площадь обуха 2,2 х 4,5 см. Длина топорища 48 см, ширина около 5 см, диаметр отверстия в хвостовой части топорища 1,4 см. Топорище в верхней части расколото, скреплено при помощи трех гвоздей из металла светло-серого цвета и со стороны, обращенной в сторону клина, усилено пластиной из металла светло-серого цвета, размером 4,2х14 см. Для проведения исследования и ответа на поставленные вопросы топор был демонтирован.

 

При осмотре внешней и внутренней части поверхностей металлической части топора обнаружены обильные … (неразборчиво) красно-коричневого цвета, похожие на ржавчину. Следов… (не разборчиво) и наличие крови не обнаружено.

 

Вывод (л.176) – установление наличия и видовой принадлежности крови: наличие и видовую принадлежность крови (объекты 1-13) устанавливали имуннохроматическим методом с использованием теста (…), производство Германия, для судебно-медицинского анализа, определяющего гемоглобин человека в пробном материале. Исследование проводили в соответствии с прилагаемой к тексту инструкцией. При тестировании вытяжек (объекты 1-13), в зоне контроля произошло образование полос красного цвета, что свидетельствует о корректной работе теста. В зоне результата полос красного цвета (объекты 1-13) не выявлено. Таким образом, при исследовании топора и топорища (объекты 1-13) следов крови человека не обнаружено!

 
далее продолжение ч.2