Мне многое известно в том, как следователь В. Шевченко
пытается выдать желаемое за действительное. Он оказался в плену субъективных
представлений о преступлениях. Процесс установления истины следствием утрачен.
У следователя нет чувственного и рационального познания объективно разобраться
в деле.
Неполнота и односторонность в исследовании доказательств
привели его к преждевременным и ошибочным выводам в целом по делу. Следователь преувеличил
значение так называемых улик – подброшенной обгоревшей фотокарточки в квартиру
дочери, ножа и топора, не весть каким образом оказавшихся в помещениях
хозпостроек моего дома, и на которых отсутствуют отпечатки моих рук, и какие-то
следы (потожировые), - оказался в их плену; и затем притягивал «за уши» к ним
показания, так называемых свидетелей, а остальное домысливал.
Нарушения Закона, ошибки следствия, допущенные следователем
с фамилией-кличкой Сек, а позднее и Шевченко, и привели к тому, что в СИЗО
«закрыт» невиновный человек, а совершившие эти убийства, ходят мимо
облпрокуратуры след. комитета и «благодарят» следствие за столь усердную работу
по фальсификации этого дела.
Я не могу притворяться, что не вижу явно надуманного
обвинительного уклона. Я не думаю, что у меня нет шансов (как меня убеждают
сокамерники) разбить все преступные доводы следствия. Ведь Шевченко действовал
не без ведома начальства. Это оно одобряло и направляло его действия. Ведь
нераскрытые убийства портят показатели. Да и отличиться хочется. А там и новые
должности, награды, звезды и так далее. А кому же хочется иметь выговор за
плохую работу?
Следственный комитет превратился в никому не подконтрольную
и не подотчетную структуру.Эта
бесконтрольность, показная наглость, с которой действует следователь (лжет в
газеты, лжет в ходатайствах в суды о продлении срока ареста; лжет, как дышит)
доказывает, насколько открыто и безнаказанно чувствует себя следователь
В.Шевченко.
Прокуратура области самоустранилась от контроля за
следствием. На все мои обращения к руководителю отдела по надзору за следствием
и дознанием Кузнецову В.В., неизменно приходили отписки одного и того же
содержания: «Ваше заявление (жалоба) отправлены в след. комитет для
рассмотрения». Выходит Кузнецов В. обязанный сам разобраться с нарушениями
Закона, - поручал разобраться тому, на кого я жаловался. Вот стиль работы
прокуратуры.
Следственный комитет превратился в такую особую группу
«неприкасаемых». Прокуратура оказывается «… не может привлечь следователей за
незаконные действия по уничтожению вещественных доказательств в 2004 году,
подтверждающих мою непричастность к преступлениям…» - из письма заместителя
прокурора области Калугина Н.В. на моё имя от 28 июня 2010 года.
Следственный комитет оказывается, создан не только для
того, чтоб расследовать преступления, тем самым, борясь с преступностью, но
никогда и ни при каких обстоятельствах не отвечать за свои действия или
решения. Следователи освобождены от какой либо ответственности. А за
недовольство, за лишние жалобы и вопросы в их адрес и в адрес прокуратуры, я и
оказался в тюрьме.
Мои слова некоторым могут показаться абсурдом. Разве может
такое быть в нашей стране? Где глава государства – законник, не устающий
повторять – что «верховенство Закона – основа страны». А на самом деле все
прозаичнее.
Кузнецов В.В. все эти нарушения видит, обо всем знает.
Только вот почему-то палец о палец не ударит, чтоб навести порядок в
процессуальной деятельности следствия.
ФСИН подготовила законопроект, согласно которому подозреваемые и обвиняемые, страдающие тяжелыми заболеваниями, не будут содержаться в СИЗО. Также подследственному разрешат обратиться в суд или к следователю с ходатайством об изменении меры пресечения в связи с тем, что он тяжело болен.